В экспозиции древнебелорусского искусства Национального художественного музея РБ находится портрет неизвестного магната, выполненный маслом на металле, размером 31 х 30,5 см. Он относится к редкому типу мемориальных изображений, практически не сохранившихся в нашей стране.
Проблематика надгробного или погребального портрета достаточно полно исследована польскими, литовскими, украинскими специалистами1. В Беларуси эта тема не разработана в связи с малым количеством материала. Как правило, такой портрет легко отличить по внешним признакам: формат (овальный, многоугольный), размеры (30–50 см), материал (металл, масло). Сегодня в нашей стране известны такие произведения, выполненные в этой технике, как эпитафия Болеславу Биспинку 1789 г. (Троицкий костел, г.п. Ружаны Брестской обл.) и портрет Александра Поцея второй половины XVIII в. (собрание Слонимского краеведческого музея).
Портрет неизвестного поступил в НХМ РБ в 1993 г. в дар от директора Национального научного и просветительного центра им. Ф. Скорины – А.И. Мальдиса и сразу был помещен в экспозицию. На постоянное хранение оформлен в 1996 г.
Происхождение произведения не ясно. А.И. Мальдис, будучи на конференции “Рим V” в Тракае (Литва), получил его от известного деятеля белорусской диаспоры в США – доктора В. Киппеля. Ранее портрет принадлежал писателю Юрке Витьбичу (Георгий Щербаков).
Ю. Витьбич родился в 1905 г. в Велиже Витебской губернии (теперь Смоленская обл.). В 1923–1933 гг. работал в Москве на химическом заводе. В связи с ухудшением здоровья в 1930-е гг. вернулся в Беларусь. Участвовал в Витебской, Гомельской, Белостокской экспедициях по учету и охране памятников культуры. Возглавлял Оршанскую экспедицию. Можно предположить, что портрет появился у него в период поездок по западным областям Беларуси. Он мог быть обнаружен Ю. Витьбичем в каком-либо культовом здании, в частной, музейной коллекции, или подарен ему.
С 1939 г. он член Союза писателей Беларуси. В 1944 г. Ю. Витьбич выехал в Германию и вывез портрет с собой. В 1950-е гг. писатель перебрался в Америку. После его смерти в Саут-Ривере (США) в 1975 г. В. Киппель обнаружил портрет среди оставшегося имущества и хранил его до начала 1990-х гг.
Впервые это уникальное произведение было опубликовано Н.Ф. Высоцкой в альбоме “Жывапіс барока Беларусі” (2003) как “работа неизвестного мастера, погребальный портрет неизвестного, вторая половина XVIII в.”2.
Рассмотрим портрет более подробно. Изображение шляхтича почти поясное. Он – в белой рубахе, собранной у воротника-стойки, латах, алой мантии, отороченной горностаем и скрепленной на плече пряжкой. Под накидкой видна синяя орденская лента. Справа, у плеча, к мантии прикреплена звезда ордена Белого Орла3. В отличие от упомянутых выше подобных произведений на изображении нет надписей, герба, номеров или других знаков, которые могли бы помочь в определении личности портретируемого. Формат портрета близок квадрату с закругленными углами.
В процессе проведения атрибуции нами учитывались стилистические, технико-технологические, иконографические особенности произведения. По стилистике портрет, несомненно, относится к XVIII в., выполнен в период расцвета барокко.
Историко-предметный метод атрибуции позволяет отнести эту работу к эпохе Августа II (1697–1733), когда в Речи Посполитой на смену традиционному сарматскому костюму приходит европеизированный тип одежды, закрепленный в живописи Луи де Сильвестром. Имеются в виду королевские и магнатские портреты, например, портрет Августа II с негритенком из собрания в Вилянове. Наличие ордена Белого орла в сочетании с синей лентой позволяет утверждать, что портрет написан после 1713 г. С 1709 г., когда первоначальная форма медальона была заменена на европейскую, – крест, знак носили на белой ленте с двумя красными полосками. В 1713 г. цвет ленты изменили4.
Технико-технологический анализ в данном случае дает немного сведений. Рентген при исследовании металлических основ не применяется. Химический состав основы может показать временную границу до или после 1896 г., что для нас не представляет интереса. Технология изготовления пластины ручным способом не вызывает сомнений. Поверхность имеет характерную деформацию, исключающую прокат листа.
Обратимся к качественной характеристике и иконографическим особенностям произведения. Несмотря на некоторые погрешности, портрет, несомненно, выполнен профессиональным мастером. Он уверенно, динамичными мазками пишет лицо магната, седоватые, естественно вьющиеся волосы. Парики прочно вошли в моду несколько позже, при Августе III (1734–1763), и были распространены в придворных кругах. Широкое лицо модели с намеченным вторым подбородком, большие выразительные глаза выдают характер открытый и непосредственный. Украинский исследователь П. Белецкий отмечает, что глаза в погребальных портретах всегда широко открыты и глядят живо, что достигается направлением взгляда в сторону, противоположную повороту головы. Этот ренессансный прием придает взгляду изображенного шляхтича остроту и напряжение5. Несмотря на статичность позы, ясно обозначены собранность и скрытая внутренняя энергия, свойственные данной личности и динамичному стилю барокко в целом. Художник создал необычный и запоминающийся образ. С уверенностью можно говорить, что соблюдено главное требование к произведениям этого специфического жанра – максимальное портретное сходство.
В случае отсутствия историко-документального материала, как в нашем случае, для атрибуции следовало использовать преимущественно иконографический метод. Сложность в том, что портретируемый мог относиться к любому роду Речи Посполитой, а наша работа могла быть его единственным изображением. Один из вариантов поиска – методичная проверка всех имеющихся изображений кавалеров ордена Белого Орла. Но и этот путь не дал бы полной гарантии.
В феврале этого года у нас появилась возможность познакомиться с коллекцией портретов из Несвижа в Национальном музее Варшавы. Известно, что в 1950 г. 87 произведений из Несвижа и Гродно были переданы Польше Советским правительством. За редким исключением, они не публиковались и не выставлялись. При просмотре материала обнаружилось, что портрет Николая Фаустина Радзивилла (1688–1746) имеет явные черты сходства с изображением неизвестного магната из нашей коллекции6.
Это изображение новогрудского воеводы (с 1729 г.), кисти неизвестного польского художника, выполненное в первой половине XVIII в., как значится в картотеке Варшавского музея. Представляет собой типичный портрет “в венке”, поддерживаемый орлом с гербом и надписью на изогнутой ленте в нижней части холста, на которой указаны сведения о магнате. Разворот фигуры, детали одежды, тип лица и прически совпадали с произведением из НХМ РБ. Портрет упомянут в различных инвентарях Несвижского замка с 1857 (№ 54) по 1939 (№ 226) гг. В акте передачи 1950 г. работа числится по списку под № 15 – “Портрет Николая Радзивилла”.
Знакомство с биографией магната обнаружило его тесную связь с белорусскими землями. Коротко остановимся на основных этапах. Радзивилл Николай Фаустин, мечник литовский, позже – воевода новогрудский. Сын князя Доминика Николая и его первой жены Анны Марианны, княжны Полубинской. Родился 21 мая 1688 г. в Дятлове. Учился в Несвижском коллегиуме иезуитов. После смерти отца в 1697 г. получил опекунство старшего брата Яна Николая. В 1699 г. со старшими братьями поехал за границу. Учился в Париже. В 1704 г. вернулся на родину. Получил в наследство староство ковенское. В период шведской войны был на стороне Августа II. В июле 1710 г. женился на Барбаре из Завишей, дочери Кшиштофа Завиши, каштеляна минского. (Эта амбициозная и энергичная женщина способствовала его карьере).
Главным интересом его была литовская армия. Участник многих сеймов. В 1721 г. подписал в Минске соглашение между Яном Сологубом, подскарбием великим литовским и М.К. Рыбонькой. С 1729 г. – воевода новогрудский. После смерти Августа II выступал против Станислава Лещиньского, его поддерживал швагр – Игнатий Завиша. Принимал в Дятловском дворце российских агентов И. Левена и Ф. Даревского. Поддерживая Августа III, надеялся на получение новых военных должностей для себя и своих сыновей. Радзивилл был кавалером ордена Белого Орла и прусского ордена Великодушия (основан принцем Карлом Эмилем в 1665 г., возобновлен в 1740 г. Фридрихом II как гражданский и военный орден).
После пожара 1743 г. отстроил в Дятлове костел Вознесения Марии. Закончила работу его жена в 1751 г. (после смерти мужа).
Н.Ф. Радзивилл умер в Дятлове 2 февраля 1746 г. Торжественное погребение в Несвиже устраивал М.К. Радзивилл7.
Так как жизнь воеводы связана с белорусскими землями, в поисках других его изображений мы обратились к иллюстрированному каталогу выставки “Гістарычны партрэт Вялікага княства Літоўскага XVI–XVIII стагоддзяў”, проходившей в мае 2002 – мае 2003 гг. в Национальном музее истории и культуры Беларуси. На выставке был представлен портрет Николая Фаустина Радзивилла из собрания этого музея. На лицевой стороне холста имеется информативная надпись. Впервые портрет Н.Ф. Радзивилла был показан годом раньше, на выставке 2001 г. “Твары нашай гісторыі”, также в НМИиКБ, но не был опубликован. Атрибуция и публикация данного портрета принадлежат кандидату искусствоведения А. Ходыко. По сведениям каталога выставки 2002–2003 гг., это “полупарадный” портрет, в основу которого лег вариант изображения Августа II Луи де Сильвестра мл. (1675–1760). Возможно, создан для резиденции в Дятлово, где Н.Ф. Радзивилл принимал важных гостей, в том числе российских послов Ливена и Даревского. Относится к распространенному в ХVIII в. типу изображения в доспехах “homo militans”. Живопись выдает руку провинциального художника, который наследует образцы “большого стиля”. В коллекции Радзивиллов в Несвиже находился другой портрет Н.Ф. Радзивилла (№ 54 в инвентаре 1857 г.), вероятно, хранящийся в Варшавском Национальном музее. Последний повторен в гравюре альбома Г. Лейбовича (Icones…, № 125) с добавлением ордена Белого Орла. Близкий по типологии портрет находится на надгробии Николая Фаустина в отстроенном им после пожара (1743) костеле в Дятлово”8.
При сопоставлении этих двух портретов с произведением из нашего собрания, нами выявлено несомненное сходство изображенных на них персонажей. Свободно вьющиеся светлые волосы, высокий лоб, широко открытые глаза, крупный нос с небольшой горбинкой, полные губы, наметившийся второй подбородок. Костюм совпадает до мелочей, кроме добавленной на надгробном портрете орденской ленты и звезды на мантии справа.
Обратимся к иконографическому ряду, данному в каталоге. Это наиболее полный перечень известных изображений Н.Ф. Радзивилла. Портрет из собрания Национального музея в Варшаве, вероятно, был написан первым и послужил образцом для произведения из НМИиК. Мы согласны с замечанием А. Ходыко, что именно он лег в основу композиции гравюры Г. Лейбовича. Она почти дословно повторяет схему портрета из Варшавы, с добавлением орденских отличий. Надпись на табличке внизу – более подробная, она перечисляет основные звания магната и занимаемые должности. Гравюра воспроизведена также в польском “Каталоге портретов личностей польских и иностранных – деятелей Польши” (Katalog portretόw osobistości polskich i obcych w Polsce dzialajacych)9. Любопытным вариантом является гравюра М. Старкмана из книги Е. Котлубая, не упомянутая А. Ходыко. Это весьма схематичное перечисление набора внешних признаков личности, которые, на первый взгляд, далеки от оригинала. Однако, при ближайшем рассмотрении, видна авторская интерпретация гравюры Г. Лейбовича и портрета из Варшавы. Напомним, что портрет в венке упомянут в описи Несвижского замка 1857 г. – дата выхода книги Е. Котлубая.
Последнее известное нам изображение Н.Ф. Радзивилла находится в дятловском костеле. А. Ходыко пишет, что портрет помещается на надгробии магната, что верно лишь отчасти. По данным польского биографического словаря, Н.Ф. Радзивилл умер в Дятлове в 1746 г. Его родственник М.К. Радзивилл устроил пышные похороны в семейной усыпальнице Несвижа в 1748 г., где и сейчас находится саркофаг с именной таблицей. В дятловском костеле, “в отдельном надгробии” захоронено его сердце. Портрет размером около 60 см, выполненный на холсте, маслом, входит в композицию своеобразной эпитафии. Изображение помещено в лепной картуш в стиле рококо, под которым находится рельефное изображение сердца под балдахином, увенчанным княжеской короной с воинскими атрибутами. К сожалению, со временем портрет сильно пострадал. Но даже в черно-белом изображении можно различить композицию, идентичную портрету из НХМ РБ и близкие черты лица.
Актуальным остается вопрос о назначении портрета и его местонахождении в процессе похоронного обряда. Известно, что такие изображения в пышной церемонии погребения шляхтича играли важную роль, заменяя собой ушедшего из жизни. Главная цель мастера – передать сходство с оригиналом, что в целом характерно для сарматского портрета. Изображение помещали в чеканную металлическую рамку и прикрепляли к торцу саркофага. Отсюда шести-восьмигранная форма рамки. Иногда портрет готовился заранее. Писали изображения с живых моделей, с маски, снятой с умершего, или копировали какой-либо прижизненный портрет. Известны случаи, когда мастер последовательно работал над заказным портретом и его повторением уже в другой типологии. При проведении обряда портрет крепился в ногах саркофага, стоящего на возвышении, и оказывался перед глазами вошедшего в собор. Такой вариант изображения повторял очертания гроба.
На первый взгляд, рассматриваемый портрет имел другое назначение, если только он не был снабжен многоугольной рамкой. Порой круглую или овальную пластину компоновали при помощи рамы в нужный формат. Осмотр в Несвиже деревянного саркофага Н.Ф. Радзивилла, показал, что его конструкция не предусматривала крепление портрета. Возможно, во время церемонии гроб помещали в металлический корпус с плоскими торцами. В настоящий момент в крипте Несвижского костела только поздние захоронения имеют металлическую оболочку. На сегодняшний день специалистам не известен ни один надгробный портрет из Несвижа. Напомним, что это самое крупное сохранившееся криптовое захоронение в Беларуси, насчитывающее 75 саркофагов. О портретах этой родовой усыпальницы не упоминают историки и краеведы прошлого. Это может быть случайностью, однако заставляет рассматривать и другие версии. По сведениям специалистов, портрет усопшего мог быть повешен над саркофагом, прикреплен к надгробной пирамиде, его могли держать в руках, показывая зрителю, аллегорические фигуры. Такие портреты чаще имели овальную форму. После обряда они помещались на стену костела с соответствующей эпитафийной надписью.
На основании изложенного, можно представить обстоятельства создания рассматриваемого портрета. Н.Ф. Радзивилл родился и умер в Дятлово, жил там в своем дворце, вкладывал средства в ремонт и обновление костела. В 1738 г. Н.Ф. Радзивилл пригласил в Дятлово орден Братьев Милосердия от святого Роха. Размещались они при госпитале. Учитывая тесную связь магната католического вероисповедания с родовым поместьем, было естественным захоронение его сердца в костеле. Обычай требовал и написания надгробного портрета. Вероятно, до создания в интерьере лепного декоративного оформления, он помещался на стене дятловского костела, рядом с захоронением. Можно предположить, что наш портрет стал образцом для написанного позже увеличенного в два раза изображения магната в храмовом интерьере. Через два года, когда проводилась пышная церемония похорон в Несвиже, портрет на металле мог быть использован в декоре оформления катафалка. Организатор церемонии – Михаил Казимир Радзивилл придерживался сарматских традиций, о чем говорит сохранившееся изображение декорации катафалка его матери, А.К. Радзивилл, умершей в один год с Н.Ф. Радзивиллом10. Трудно сказать, вернулся ли портрет в Дятлово, или остался в Несвижском костеле. Вопрос требует дальнейшего изучения.
Таким образом, учитывая стилистический и историко-предметный анализы, можно сделать заключение: на портрете из собрания НХМ РБ изображен Николай Фаустин Радзивилл (1688–1746). Датировать произведение следует 1746–1748 гг. Портрет использовался в погребальной церемонии и мог выполнять поочередно функции надгробного и эпитафийного. В настоящее время в белорусском искусствознании терминология мемориального портрета находится в процессе разработки11. Известные нам изображения магната образуют хронологический ряд: портрет из Варшавского музея (первая половина XVIII в.), работа из НМИ И КБ (1720–1730-е гг.), надгробный портрет из НХМ РБ (1746–1748), эпитафийный – из костела в Дятлово (1748–1751), гравюра Г. Лейбовича (1745–1758), гравюра М. Старкмана (1857). Исследование показало, что у Н.Ф. Радзивилла наиболее полная иконография среди представителей своего рода – шесть изображений, и это единственный представитель фамилии, надгробный портрет которого сохранился.
Хочется поблагодарить польских и белорусских коллег, которые помогли мне при подготовке этого материала. Это госпожа Моника Охно, сотрудник Национального музея Варшавы, А.А. Ярошевич, кандидат искусствоведения, Н.П. Мельников, сотрудник Музея древнебелорусской культуры ИИЭФ им. К. Крапивы НАН Беларуси, В.Г. Карелин, сотрудник НХМ РБ, сотрудники несвижского музея.
1 Л.И. Тананаева. Сарматский портрет. Из истории польского портрета эпохи барокко. – М., 1979; J.A. Chrościcki Pompa funebris. – Warszawa, 1974; П. Белецкий. Украинская портретная живопись XVII–XVIII вв. – Л., 1981; J. Dziubkowa. Wielkopolski portret trumienny/ Katalog wystawy. –Wschowa, 1977; M. Matušakaitė. Portretas XVI–XVIII a. Lietuvoje. – Vilnius, 1984.
2 Жывапіс барока Беларусі / Аўт.-склад. Н.Ф.Высоцкая. – Мінск, 2003 . – С. 268, іл. 134. Неизвестный художник. Погребальный портрет неизвестного. Вторая половина XVIII в. Металл, масло. 31х30,5. КП–25048, ЗЖ–234.
3 Дуров В. Ордена Российской империи. – М., Белый город. 2003. – С. 181.
В 1705 г. король Август II учредил орден Белого Орла. Первыми кавалерами его стали шляхтичи, поддерживавшие Августа в трудной и не вполне удачной войне со Швецией. Первый вариант ордена – медальон с девизом “PRO FIDE REJE ET LEGE” (За веру, короля и закон) и изображением белого орла. Позднее – в виде креста и звезды с тем же изображением и девизом. В 1709 г. медаль заменена на обычный европейский знак – крест. В 1713 г. орденская лента стала синей. На портрете, изображающем Николая Фаустина Радзивилла – звезда ордена Белого Орла. Знак носят внизу справа на ленте.
4 Там же.
5 Белецкий П. Украинская портретная живопись XVII–XVIII вв. – Л., 1981. –С. 143.
6 Неизвестный польский художник первой половины ХVIII в.
Портрет Николая Фаустина Радзивилла (1688–1746), воеводы новогрудского с 1729. Первая половина ХVIII в. Холст, масло. 109х72. № инв. МР 4426. MNW
Происхождение: из коллекции Радзивиллов в Несвиже. Возвращен из СССР и поступил как депозит в 1950 г. На постоянном хранении с 23. 12. 1987 г.
Национальный музей в Варшаве.
7 Polski Słownik Biograficzny. 1987. Т. XXX/2, zesz. 125, ss. 361–363.
8 Хадыка А. Гістарычны партрэт Вялікага княства Літоўскага XVI–XVIII стагоддзяў. – Мн, 2003. – С. 42–43.
Неизвестный художник. 1720–1730 гг.
Портрет Николая Фаустина Радзивилла (1688–1746)
Холст, масло. 72х59.
НМИ И КБ, КП–41230
9 Katalog portretów osobistości polskich i obcych w Polsce działajacych. Biblioteka Narodowa. – W-wa, 1999. – T. 7. – S. 95.
10 Кулагин А.Н. Архитектура и искусство рококо в Белоруссии. (В контексте общеевропейской культуры). – Мн., 1989. – С. 117.
11 Хадыка А. Партрэт пахавальны // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. – Мн., 1999. – Т. 5. – С. 410.
А. Ходыко в статье исторической энциклопедии выделяет три его вида: надгробный, эпитафийный и траурную хоругвь (конклюзию). Однако приведенные им примеры, на наш взгляд, не соответствуют классификации.
Карпенко Е.В.
публикуется по материалам научно-информационного издания "Сообщения Национального художественного музея Республики Беларусь", выпуск 6, 2005. Мн., "Белпринт", 2007, стр. 202–211.
При использовании материалов ссылка на сайт и издание ОБЯЗАТЕЛЬНА
